Различия

Здесь показаны различия между двумя версиями данной страницы.

--- content:books:archimedes [2016/05/21 22:35]
wikiadmin создано
+++ content:books:archimedes [2016/05/21 23:48]
wikiadmin
@@ Строка 1: / Строка 1: @@
- Последним оплотом эллинского мира на пути
-захватчиков-римлян стали архимедовы Сиракузы.
-Долго держался сей славный город,
-благодаря уму и изобретениям Архимеда.
-Когда к нему подошел римский солдат, Архимед
+====== Убить Архимеда ======
-решал очередную задачу. Убийца спросил его:
-"Что ты хочешь?" -- и Архимед отвечал:
-"Отойди, ты заслонил мне солнце!"
-      "Детская Энциклопедия".
+//Последним оплотом эллинского мира на пути \\
+захватчиков-римлян стали архимедовы Сиракузы.\\
+Долго держался сей славный город,\\
+благодаря уму и изобретениям Архимеда.\\
-Убил же его центурион по имени -- Брут...
+Когда к нему подошел римский солдат, Архимед\\
+решал очередную задачу. Убийца спросил его:\\
+"Что ты хочешь?" -- и Архимед отвечал:\\
+"Отойди, ты заслонил мне солнце!"//
-      "История Римской Республики"
+"Детская Энциклопедия".
+ \\
+//Убил же его центурион по имени -- Брут...//
+"История Римской Республики"
+ \\
+ \\
 Когорта квартировала вокруг старого, заросшего пожухлой травою театра, вырубленного некогда греками прямо в склоне горы. Театр господствовал над зданиями внизу и мы поставили в нем гигантскую катапульту, захваченную нами у грекосов.
@@ Строка 85: / Строка 91: @@
 Я отдал Честь командующему и отвечал:
-      - "Там - много лишнего. Так я приказал все лишнее вымарать, и осталось лишь это. Это мы и читаем".
+- "Там - много лишнего. Так я приказал все лишнее вымарать, и осталось лишь это. Это мы и читаем".
 Надо было видать лицо Марцелла. У него был такой вид, что он собирается то ли взорваться от хохота, то ли заплакать. Потом он пришел в себя и сказал:
@@ Строка 155: / Строка 162: @@
       * * *
-      Существование спутников Фаэтона произведет на науку такой же переворот, как и наблюдениями за кольцами Фенонта, называемого иными -- Сатурном! Именно кольца Фенонта навели Аристотеля на мысль о твердости "сфер".
+//Существование спутников Фаэтона произведет на науку такой же переворот, как и наблюдениями за кольцами Фенонта, называемого иными -- Сатурном! Именно кольца Фенонта навели Аристотеля на мысль о твердости "сфер".//
-      Но эта теория не может не встретить возражения любого механика, - допустим, что планеты "движутся" вокруг Солнца за счет обращения некой "сферы", на которой они закреплены. Но тогда:
-      Каков материал этих сфер, и какие коэффициенты оптического преломления этих материалов? Что происходит с тепловой энергией, которая образуется при трении "сфер" друг о друга, какова Природа ее? Если же энергия не выделяется за счет нулевого трения меж данными "сферами", какова природа "смазки" и почему ее коэффициент оптического преломления равен коэффициенту преломления "сферы"? Куда уходит вращательный момент при кручении столь чудовищных сфер? Куда девается возникающая Центробежная Сила? Каково сопротивление материала сих сфер -- ведь нагрузка на них, мягко скажем - чудовищна?! Наконец, самое важное возражение Птолемея - чем объясняются видимые возмущения в движении планет? А если Аристотелевы "сферы" обладают неравномерным движением, каков Закон этой неравномерности?
-      Разумеется, все эти проблемы исчезают, если предположить, что планеты не закреплены ни в каких-нибудь "сферах", но свободно "парят" в эфирном пространстве. Правда, при этом возникает другая проблема, - почему тогда планеты не падают на Землю, иль Солнце (в зависимости от того - что находится в центре системы)?
-      Вопрос о спутниках Фаэтона все сильнее мучит меня, и если бы не этот противный дождь, я бы всю ночь посвятил наблюдениям за ночным небом. К сожалению, по неизвестным причинам, увеличение кривизны, или диаметра кварцевых линз приводит не только к улучшению изображения, но и - неприятным эффектам, таким как - проявление радужных колец вокруг основного изображения.
-      В последних письмах в Тарент я просил Агафокла рассчитать предельный радиус линзы, при которой возникает этот эффект, но, к сожалению, выяснилось, что Агафокл убит в дни последнего штурма Тарента, а он - один из последних тарентских математиков. Я всегда говорил о примате механики над математикой, и, как видите, -- Сиракузы стоят, а в Таренте совсем худо.
-      Впрочем, стоит признать, что помимо отсутствия у них моих механизмов, в Таренте нет таких складов, как у нас, и они очень зависят от поставок из Карфагена и Македонии. Зимой, в штормовую погоду, плавание опасно и Таренту приходится затягивать пояса.
-      Боюсь, что без расчетов Агафокла и рабов ассистентов, призванных исполнять простую работу, создание новых линз - вопрос долгого времени, а имеющееся у меня оборудование не позволяет судить о существовании спутников Фаэтона. Поэтому...
-      * * *
+//Но эта теория не может не встретить возражения любого механика, - допустим, что планеты "движутся" вокруг Солнца за счет обращения некой "сферы", на которой они закреплены. Но тогда://
-      Путь к Сиракузам лежал чрез Высоты. Эпаполийские. И вот на самой маковке этих Высот африканцы и встали лагерем, а обойти их -- никак! Без Высот Сиракузы не взять, а без Сиракуз -- прощай, доступ к пшенице.... А тут - из дому письмо, что сестра померла с голоду...
+//Каков материал этих сфер, и какие коэффициенты оптического преломления этих материалов? Что происходит с тепловой энергией, которая образуется при трении "сфер" друг о друга, какова Природа ее? Если же энергия не выделяется за счет нулевого трения меж данными "сферами", какова природа "смазки" и почему ее коэффициент оптического преломления равен коэффициенту преломления "сферы"? Куда уходит вращательный момент при кручении столь чудовищных сфер? Куда девается возникающая Центробежная Сила? Каково сопротивление материала сих сфер -- ведь нагрузка на них, мягко скажем - чудовищна?! Наконец, самое важное возражение Птолемея - чем объясняются видимые возмущения в движении планет? А если Аристотелевы "сферы" обладают неравномерным движением, каков Закон этой неравномерности?//
-      В общем, пошел я к Марцеллу и сказал -- так, мол, и так... Прошу поставить меня с моей сотней первыми. Мне без этих Высот - жизни нет, а бывшим рабам должно Кровью смыть свой прежний Позор. Дело было перед Советом, когда решалось - штурмуем ли мы Сиракузы, или сперва разберемся с западной - африканской Сицилией. Так Марцелл перед всеми патрициями обнял меня и сказал:
-      - "Спасибо, Дурак. Да хранят тебя и твоих людей великие Боги..."
-      Боги сжалились: из двухсот человек моей "штурмовой" сотни выжило -- восемнадцать. В двух других полегли -- все. Мы лезли вверх по скале, а на нас сверху сыпались стрелы, камни и другое дерьмо. А когда мы долезли, на нас навалились отборные карфагеняне...
-      Помню, - был жаркий солнечный день - сильно припекало, и от трупов стало сильно вонять. Я сидел на камешке на самой верхотуре Высот и пытался что-нибудь сделать с моим пробитым нагрудником. Тут к нам подъехал Марцелл и кто-то из его свиты крикнул, чтоб я оторвал зад от камня, когда отвечаю патрицию. Но я уже так устал, и мне было до такой степени на все ..., что я, сидя, отдал Честь, а мои люди вяло зашевелились - будто собираются встать.
-      Тогда командующий слез с коня, снял с головы шлем и бросил его своему адъютанту. Потом подошел ко мне и осмотрелся. Сильный ветер холодил его коротко, по-армейски постриженные, взмокшие волосы, а он стоял, запрокинув голову, будто пил свежий воздух, как самое ароматнейшее вино. Потом он посмотрел на меня и сказал:
-      - "Хорошая сегодня погода, Дурак. А какой вид! На все четыре стороны... Сиракузы отсюда, как на ладони. Это все твои люди?"
-      Я осмотрелся, пересчитал их еще раз, будто не делал этого уже раза три сразу после побоища и кивнул:
-      - "Да. Это все. Все - восемнадцать..."
-      Марцелл покачал головой и задумался. Затем вдруг спросил:
-      - "Тебе повезло. Всегда забываю спросить, - сколько же тебе лет?"
-      Я даже растерялся, - представьте себе - никак не мог вспомнить, когда же я появился на свет.
-      - "Двадцать, Ваша Честь. Целых двадцать".
-      - "Это много. Это очень много. Сегодня у меня полегло много патрициев. Поэтому я назначу тебя центурионом "штурмовой" сотни Авентинской когорты. Вообще-то не принято делать таких назначений для столь молодых, но сдается мне, - ты, Дурак, старше всех прочих! Так что -- принимай-ка "Боевого Орла" и набирай новую сотню. Да, и людей своих не забудь", - он глянул на мой пробитый нагрудник и, обернувшись к патрициям, приказал, - "Эй, выдайте этим всем -- алые плащи, да позолоченные доспехи! Теперь они - моя личная Гвардия".
-      Он снова надел на голову шлем, еще раз посмотрел на город внизу и пошел к свите. А потом они все уехали. А я из центурионов ауксиллярии стал командиром преторианской сотни прославленной "Авентинской Когорты". А мои семнадцать бывших рабов -- "всадниками" и -- почти что патрициями. (Без права передать титул наш по Наследству...)
-      Нам бы всем плясать, да сходить с ума от радости, а я вместо этого заснул прямо на раскаленном камне, посреди смрада и вони. А через неделю мы вошли в Сиракузы. Нашей когорте была предоставлена честь начать штурм, и мы пробили Сиракузы насквозь, - до самого моста на Ортигию, в коей прячется Архимед, и враги в иных частях города оказались отрезаны. Так они спускали на воду все, что плывет, и пытались уплыть на Ортигию. В общем, взяли мы Сиракузы весной, остров заняли к осени, - наступила зима, а с нею -- дожди.
-      Хвала Либеру, что у нас -- хороший командующий. Мне наш старикан рассказал, что большая часть механизмов -- не создана Архимедом, но стоит на Ортигии с древних времен. За всю историю Сиракуз еще никто не смог взять Ортигию -- именно потому, что эти механизмы там стояли всегда!
-      По словам старика, в дни Пелопонесской Войны меж афинскими "Академиками", да такими же, как и мы, -- простыми ребятами Спарты именно об Ортигию обломали зубы свои чертовы "академики"! А наши выиграли. Тем более, что старикашка наш говорит, что афинский флот лежит теперь на дне этой бухты, а кости всяких там "академиков" белеют сзади нас -- на Высотах.... У афинян было превосходство во всем, но они -- не дождались дождей, а бросились на штурм среди лета. И древние механизмы играючи перетопили весь их хваленый флот...
-      Старикан говорил как-то мне, что этот вот Дионисий, что выстроил механизмы Ортигии, да Высоты, начинал, как наемник без роду-племени. Его и прозвали-то -- Дионисием за любовь выпить!
-      Так мы все тут думаем, что Дионисий тот - точно римлянин. Греки хорошего вина и не ведают, - разбавляют водой чуть ли не сок, а тут сразу видно -- наш человек!
-      Греки -- мастера на всякие глупости, да безделицы, а Ортигия, да Высоты выстроены -- мужиком, - без всяких там выкрутасов!
-      Возьмем тот же самый театр. Казалось бы самая несерьезная вещь, а обзор из него -- полгорода на ладони! Так что -- вроде театр, а на деле -- лучшего командного пункта и не найти. Самый сложный для обороны сектор -- под весьма опасной горой, откуда могут бить катапульты -- прикрыт всего одним офицером, - разве не гениально?!
-      Дождь почти перестал, и от костров запахло чечевицей и полбой. Мой старикашка суетился вокруг еды, таская для парней какие-то палки, да веточки. Толку от него было чуть, но.... Не знаю, - почему -- у меня всегда сжимается сердце, когда смотрю на него. У меня в детстве был дедушка. Также вот суетился все, да пытался помочь -- знал про себя, что стар уже и чересчур слабосилен.... И все равно -- пытался быть хоть чем-то полезным. Умер он. Перед самой войной.
+//Разумеется, все эти проблемы исчезают, если предположить, что планеты не закреплены ни в каких-нибудь "сферах", но свободно "парят" в эфирном пространстве. Правда, при этом возникает другая проблема, - почему тогда планеты не падают на Землю, иль Солнце (в зависимости от того - что находится в центре системы)?//
-      А я сижу все и думаю, - вот взял бы Ганнибал Рим, неужто дед мой вот так же -- суетился бы вокруг карфагенян? Иной раз, кажется, - нет.... А другой... Солдаты -- они все одинаковы. Небось, большинство тех же пунов -- так же, как мы -- не вылезают из бедности. А раз так, - накормили бы старика -- простой солдатской едой.... А может, -- нет. ...
-      Зовут ужинать. Я подсел к огню, взял котелок с чечевицею, пожевал чуток, а потом, чтоб отвлечь мужиков от грядущего штурма, попросил старика:
+//Вопрос о спутниках Фаэтона все сильнее мучит меня, и если бы не этот противный дождь, я бы всю ночь посвятил наблюдениям за ночным небом. К сожалению, по неизвестным причинам, увеличение кривизны, или диаметра кварцевых линз приводит не только к улучшению изображения, но и - неприятным эффектам, таким как - проявление радужных колец вокруг основного изображения.//
-      - "Ты сказал, - мы не станем смотреть все ваши трагедии, кроме одной.... Расскажи-ка о ней. О чем же она?"
-      Лицо старичка будто бы осветилось. Ему нравится быть в центре внимания и я чувствую -- в минуты сии ему верится, что это он нас -- Просвещает. Но когда он завел свой рассказ, все как будто бы стихло. Даже дождь совсем перестал...
-      * * *
+//В последних письмах в Тарент я просил Агафокла рассчитать предельный радиус линзы, при которой возникает этот эффект, но, к сожалению, выяснилось, что Агафокл убит в дни последнего штурма Тарента, а он - один из последних тарентских математиков. Я всегда говорил о примате механики над математикой, и, как видите, -- Сиракузы стоят, а в Таренте совсем худо.//
-      Однажды Дионисий был у Оракула и спросил, - когда к нему придет Смерть. И пифия изрекла то, что было истолковано так:
+//Впрочем, стоит признать, что помимо отсутствия у них моих механизмов, в Таренте нет таких складов, как у нас, и они очень зависят от поставок из Карфагена и Македонии. Зимой, в штормовую погоду, плавание опасно и Таренту приходится затягивать пояса.//
-      "Тебе суждено Умереть, когда исполнится твое самое Важное из Желаний. Желаешь же ты Признаться в Любви. Когда возлюбленная услышит его, ты умрешь в тот же миг".
-      Говорят, тиран рассмеялся и поклялся никого не Любить. С той поры он держал много шлюх и чуть ли не каждую ночь спал с двумя, а то и -- тремя, приговаривая, что сие -- верное средство.
-      Сиракузы к этой поре стали самым богатым городом мира, и Дионисий выстроил свой театр. Самый дорогой, вместительный и красивый театр тогдашнего мира. Но театр невозможен без репертуара, без авторов, а Дионисий казнил всех своих литераторов!
-      Тогда тиран стал писать собственные трагедии. Он нанимал для того лучших учителей, но.... Все его трагедии неизменно проваливались.
-      Прошли годы. Драматург Дионисий проиграл все известные конкурсы и смирился с тем, что он -- не писатель. Вместо пышных трагедий, да пьес, он стал писать в свое удовольствие и приохотился играть в своем домашнем театре.
-      Однажды одну из его пьес увидал величайший актер -- Мнестер, коий, согласно легенде, пал пред Дионисием ниц:
-      - "Позвольте, позвольте мне играть эту роль на конкурсе в Дельфах! Там судят не только жрецы, но и -- простой люд, я обещаю: с этой вещью мы -- выиграем!"
-      Дионисий не верил уже ни во что, но -- одарил Мнестера и его труппу, купил им лучшие маски и декорации.
-      В Дельфах же...
-      Суть трагедии сводилась к тому, что на сцене весь спектакль был один актер (Мнестер), исполнявший роль старой женщины.
+//Боюсь, что без расчетов Агафокла и рабов ассистентов, призванных исполнять простую работу, создание новых линз - вопрос долгого времени, а имеющееся у меня оборудование не позволяет судить о существовании спутников Фаэтона. Поэтому...//
-      У женщины этой был сын. Непутевый, пьяница, бабник и озорник. Однажды за какое-то очередное свое безобразие этот малый пошел служить в армию (иначе бы его судили за преступление) и в какой-то нелепой войне непонятно за что -- был убит. Убит на глазах у всех -- без сомнений. Но вот после боя -- тело его не нашли.
-      И вот теперь старая мать ждет его, веря, что ее озорник лишь прикинулся мертвым, чтобы после войны местные судьи не арестовали, и не засудили его.
-      Непонятно - сколько прошло лет, в каком это городе, да и вообще, -- правда это все, или -- вымысел.
-      По сцене ходит много народу, - былая подружка озорника, вышедшая уже замуж. Дружки по ребяческим играм, ставшие степенными обывателями. Суровые судейские, говорящие матери, что -- все к лучшему, иль ее сын стал бы закоренелым преступником...
-      И бесконечный монолог старой женщины -- о том, как ее сын был совсем крохою, о том, как любил он играть в мячик и камешки...
-      И строй хора, исполняющего бесконечную песню без слов, а на лицах хористов - маски всех греческих богов и богинь.
-      И старуха, молящая бессловесных богов -- вернуть ей сына ее!
-      И старуха, бьющаяся на сцене в припадке с криками:
-      - "Он -- жив! Жив! Я знаю.... Или -- нету вас никого! Будьте вы Прокляты!"
-      Потом она долго лежала на сцене, и зрители ждали положенного "катарсиса" - возвращения сына, Гнева Богов, или -- что-то подобного...
-      Но безмолвные "боги" все так же продолжали свой бесконечный, бессмысленный танец и тягучую песню без слов. А старуха вдруг начинала ощупывать себя всю, поправлять волосы и шептать:
-      - "Господи, что ж это я... Руки на себя наложу, а тут приедет мой сыночка.... А дом-то -- не убран!"
-      И на глазах изумленного зала старуха доставала откуда-то совочек и веничек и... начинала подметать за собой.
-      В тот миг с места вскочили человек десять с криками:
+      //* * * //
-      - "Он -- жив! Я знаю его, - он потерял память на какой-то войне и живет теперь у нас в Арголиде.... Да нет, - то не он! Настоящий живет у нас -- на Хиосе, - его прибило волной к нашему берегу, и он -- все забыл!.. Да замолчите вы, - наш он -- с Эвбеи! Я знаю его, я, как только вернусь, -- заставлю его прийти к вам!..."
-      Люди шли к сцене -- простые крестьяне, ремесленники, зеленщики, они окружили потрясенного Мнестера, успокаивали его, хлопали по плечу, заглядывали в прорези его женской маски...
-      Лишь когда актер снял ее, люди опомнились и наградили Актера неслыханнейшей овацией. Трагедия Дионисия шла третьей из четырех, - но народное ликование было столь велико, что последние из противников не смогли уже выступить...
-      Мнестер был прав. Жрецы были против трагедии, ибо она, по их мнению, шла не только в разрез со всеми принятыми канонами, но и... попахивала Бунтом против всех Богов и Аполлона в особенности! Но что делать, когда члены народного заседания - единогласно за трагедию Дионисия, а на Аполлоновых Играх у народа двадцать четыре голоса против двенадцати жреческих!
+Путь к Сиракузам лежал чрез Высоты. Эпаполийские. И вот на самой маковке этих Высот африканцы и встали лагерем, а обойти их -- никак! Без Высот Сиракузы не взять, а без Сиракуз -- прощай, доступ к пшенице.... А тут - из дому письмо, что сестра померла с голоду...
-      Дионисию послали победный венок, да уведомление, что его бюст отныне стоит в самих Дельфах в одном ряду с Эсхилом и Еврипидом.
-      Тиран же на радостях устроил пышнейшее торжество и пил на нем сверх всякой меры. Средь шумного пира к нему прибыл купец, который дал ему детскую погремушку и пояснил, что старая женщина из Афин просила сказать, что - Счастлива за него. Великий тиран побледнел, поперхнулся и рухнул замертво среди самого величайшего торжества в его жизни.
-      Сын Дионисия потерял трон, город и Власть, а в Сиракузах победил некий Дион. И вся афинская Академия в дни Гражданской войны в Сиракузах была на его стороне. Так вот этот Дион...
+В общем, пошел я к Марцеллу и сказал -- так, мол, и так... Прошу поставить меня с моей сотней первыми. Мне без этих Высот - жизни нет, а бывшим рабам должно Кровью смыть свой прежний Позор. Дело было перед Советом, когда решалось - штурмуем ли мы Сиракузы, или сперва разберемся с западной - африканской Сицилией. Так Марцелл перед всеми патрициями обнял меня и сказал:
-      Он приказал сжечь трагедию Дионисия и еще много других, так никогда никем и не виданных. Сжег же он их по трем весьма веским, с его точки зрения, соображениям.
-      Во-первых, - "Дионисий был известный тиран, а его трагедия -- памятник Тирании и даже Знамя -- в глазах бунтующей черни".
+- "Спасибо, Дурак. Да хранят тебя и твоих людей великие Боги..."
-      Во-вторых, - "Так называемая Трагедия Дионисия, на самом-то деле совсем не трагедия, но вульгарщина, оскорбительная для вкуса всех культурных людей".
-      В-третьих, - "Особо опасным нам представляется Бунт против Веры, основанный на явном безбожии автора".
+Боги сжалились: из двухсот человек моей "штурмовой" сотни выжило -- восемнадцать. В двух других полегли -- все. Мы лезли вверх по скале, а на нас сверху сыпались стрелы, камни и другое дерьмо. А когда мы долезли, на нас навалились отборные карфагеняне...
-      На основании всего этого -- детище Дионисия было осуждено и уничтожено. Но вот что странно...
-      Ни разу -- ни до этого, ни -- после того, ни одна из новых трагедий не удостаивалась двадцати четырех голосов "от народа" на театральных состязаниях в Дельфах. Поэтому-то бюст Дионисия со временем стали покрывать позолотой, как самого знаменитого победителя Дельфийских Игр, а само имя его...
+Помню, - был жаркий солнечный день - сильно припекало, и от трупов стало сильно вонять. Я сидел на камешке на самой верхотуре Высот и пытался что-нибудь сделать с моим пробитым нагрудником. Тут к нам подъехал Марцелл и кто-то из его свиты крикнул, чтоб я оторвал зад от камня, когда отвечаю патрицию. Но я уже так устал, и мне было до такой степени на все ..., что я, сидя, отдал Честь, а мои люди вяло зашевелились - будто собираются встать.
-      Видите ли... Дион, сжегший все трагедии Дионисия, выказал себя скверным правителем. Город быстро впал в нищету, театр Дионисия скоро разрушился, и жители Сиракуз стали звать Дионисия не иначе как -- Великим, а обо всех жестокостях его почему-то забыли. Средь "Тиранов" же пошла мода, -- все они кинулись на трагедии. Появилось поверье, что за одну-единственную трагедию, хорошо принятую народом, потомки забудут все твои тиранские прегрешения.
-      Вот такая история.
+Тогда командующий слез с коня, снял с головы шлем и бросил его своему адъютанту. Потом подошел ко мне и осмотрелся. Сильный ветер холодил его коротко, по-армейски постриженные, взмокшие волосы, а он стоял, запрокинув голову, будто пил свежий воздух, как самое ароматнейшее вино. Потом он посмотрел на меня и сказал:
+- "Хорошая сегодня погода, Дурак. А какой вид! На все четыре стороны... Сиракузы отсюда, как на ладони. Это все твои люди?"
+Я осмотрелся, пересчитал их еще раз, будто не делал этого уже раза три сразу после побоища и кивнул:
+- "Да. Это все. Все - восемнадцать..."
+Марцелл покачал головой и задумался. Затем вдруг спросил:
+- "Тебе повезло. Всегда забываю спросить, - сколько же тебе лет?"
+Я даже растерялся, - представьте себе - никак не мог вспомнить, когда же я появился на свет.
+- "Двадцать, Ваша Честь. Целых двадцать".
+- "Это много. Это очень много. Сегодня у меня полегло много патрициев. Поэтому я назначу тебя центурионом "штурмовой" сотни Авентинской когорты. Вообще-то не принято делать таких назначений для столь молодых, но сдается мне, - ты, Дурак, старше всех прочих! Так что -- принимай-ка "Боевого Орла" и набирай новую сотню. Да, и людей своих не забудь", - он глянул на мой пробитый нагрудник и, обернувшись к патрициям, приказал, - "Эй, выдайте этим всем -- алые плащи, да позолоченные доспехи! Теперь они - моя личная Гвардия".
+Он снова надел на голову шлем, еще раз посмотрел на город внизу и пошел к свите. А потом они все уехали. А я из центурионов ауксиллярии стал командиром преторианской сотни прославленной "Авентинской Когорты". А мои семнадцать бывших рабов -- "всадниками" и -- почти что патрициями. (Без права передать титул наш по Наследству...)
+Нам бы всем плясать, да сходить с ума от радости, а я вместо этого заснул прямо на раскаленном камне, посреди смрада и вони. А через неделю мы вошли в Сиракузы. Нашей когорте была предоставлена честь начать штурм, и мы пробили Сиракузы насквозь, - до самого моста на Ортигию, в коей прячется Архимед, и враги в иных частях города оказались отрезаны. Так они спускали на воду все, что плывет, и пытались уплыть на Ортигию. В общем, взяли мы Сиракузы весной, остров заняли к осени, - наступила зима, а с нею -- дожди.
+Хвала Либеру, что у нас -- хороший командующий. Мне наш старикан рассказал, что большая часть механизмов -- не создана Архимедом, но стоит на Ортигии с древних времен. За всю историю Сиракуз еще никто не смог взять Ортигию -- именно потому, что эти механизмы там стояли всегда!
+По словам старика, в дни Пелопонесской Войны меж афинскими "Академиками", да такими же, как и мы, -- простыми ребятами Спарты именно об Ортигию обломали зубы свои чертовы "академики"! А наши выиграли. Тем более, что старикашка наш говорит, что афинский флот лежит теперь на дне этой бухты, а кости всяких там "академиков" белеют сзади нас -- на Высотах.... У афинян было превосходство во всем, но они -- не дождались дождей, а бросились на штурм среди лета. И древние механизмы играючи перетопили весь их хваленый флот...
+Старикан говорил как-то мне, что этот вот Дионисий, что выстроил механизмы Ортигии, да Высоты, начинал, как наемник без роду-племени. Его и прозвали-то -- Дионисием за любовь выпить!
+Так мы все тут думаем, что Дионисий тот - точно римлянин. Греки хорошего вина и не ведают, - разбавляют водой чуть ли не сок, а тут сразу видно -- наш человек!
+Греки -- мастера на всякие глупости, да безделицы, а Ортигия, да Высоты выстроены -- мужиком, - без всяких там выкрутасов!
+Возьмем тот же самый театр. Казалось бы самая несерьезная вещь, а обзор из него -- полгорода на ладони! Так что -- вроде театр, а на деле -- лучшего командного пункта и не найти. Самый сложный для обороны сектор -- под весьма опасной горой, откуда могут бить катапульты -- прикрыт всего одним офицером, - разве не гениально?!
+Дождь почти перестал, и от костров запахло чечевицей и полбой. Мой старикашка суетился вокруг еды, таская для парней какие-то палки, да веточки. Толку от него было чуть, но.... Не знаю, - почему -- у меня всегда сжимается сердце, когда смотрю на него. У меня в детстве был дедушка. Также вот суетился все, да пытался помочь -- знал про себя, что стар уже и чересчур слабосилен.... И все равно -- пытался быть хоть чем-то полезным. Умер он. Перед самой войной.
+А я сижу все и думаю, - вот взял бы Ганнибал Рим, неужто дед мой вот так же -- суетился бы вокруг карфагенян? Иной раз, кажется, - нет.... А другой... Солдаты -- они все одинаковы. Небось, большинство тех же пунов -- так же, как мы -- не вылезают из бедности. А раз так, - накормили бы старика -- простой солдатской едой.... А может, -- нет. ...
+Зовут ужинать. Я подсел к огню, взял котелок с чечевицею, пожевал чуток, а потом, чтоб отвлечь мужиков от грядущего штурма, попросил старика:
+- "Ты сказал, - мы не станем смотреть все ваши трагедии, кроме одной.... Расскажи-ка о ней. О чем же она?"
+Лицо старичка будто бы осветилось. Ему нравится быть в центре внимания и я чувствую -- в минуты сии ему верится, что это он нас -- Просвещает. Но когда он завел свой рассказ, все как будто бы стихло. Даже дождь совсем перестал...
       * * *
-      Я сидел на сцене театра того самого Дионисия, котелок с чечевицею в руке моей невольно дрожал, и голос мой изменил мне, когда я спросил:
+Однажды Дионисий был у Оракула и спросил, - когда к нему придет Смерть. И пифия изрекла то, что было истолковано так:
-      - "Ты найдешь мне текст этой самой трагедии?"
-      Старикашка напугано взглянул на меня. Что-то во мне очень ему не понравилось и он, -- бочком-бочком -- отползая от меня в темноту, жалобно проскулил:
+"Тебе суждено Умереть, когда исполнится твое самое Важное из Желаний. Желаешь же ты Признаться в Любви. Когда возлюбленная услышит его, ты умрешь в тот же миг".
-      - "Да нету этого текста! Сожгли по приказу Диона.... Многие пытались его повторить, но.... Поэтому на бюсте тирана в Дельфах -- Вечный Венок! Он сделал то, что не смогли ни Эсхил, ни Софокл! Впервые все зрители Дельф - от мала до велика подали все свои голоса за него! А уязвить в самую душу афинских говорунов, головорезов воинственной Спарты, да коневодов варварской Македонии -- одновременно.... Поэтому он и -- ГЕНИЙ!!!
-      Никому и ни разу не удалось, - не то что повторить сей успех, не удалось - даже восстановить утраченный текст! Один только Миф, Легенда о Великом Тиране -- Ужаснейшем Дионисии, коий сумел заставить рыдать по себе всех эллинов -- без различия званий, племен, да сословий..."
+Говорят, тиран рассмеялся и поклялся никого не Любить. С той поры он держал много шлюх и чуть ли не каждую ночь спал с двумя, а то и -- тремя, приговаривая, что сие -- верное средство.
-      Что-то сдавило мне все изнутри. Я бросил котелок:
-      - "Стоять! А ну-ка, пошли! Расскажешь это все еще раз!"
+Сиракузы к этой поре стали самым богатым городом мира, и Дионисий выстроил свой театр. Самый дорогой, вместительный и красивый театр тогдашнего мира. Но театр невозможен без репертуара, без авторов, а Дионисий казнил всех своих литераторов!
-      Мы пошли в другую сотню, затем в третью -- и так во все сотни нашей когорты. Везде старикашка рассказывал историю трагедии Дионисия, и смолкали голоса, да звон ложек. Странная тишина воцарялась вокруг...
-      Тогда я просил вести грека далее, а сам говорил братьям моим:
+Тогда тиран стал писать собственные трагедии. Он нанимал для того лучших учителей, но.... Все его трагедии неизменно проваливались.
-      - "Ну, что ж, мужики.... Теперь и вы знаете, за что и против кого мы идем умирать. Так получается, что одни строят Ортигию, да Высоты и слывут всю жизнь в Дураках, да Тиранах, а другие -- умные, да образованные - жгут, рушат все...
-      Так вот, братцы.... Тот, кто строит крепости, подобные этакой, не доведет свой народ до того, чтоб детки на улицах пухли с голоду! Поэтому тот, кто засел там -- Самозванец. Крепость сию строил - не он. Высоты -- тоже не его Детище.
+Прошли годы. Драматург Дионисий проиграл все известные конкурсы и смирился с тем, что он -- не писатель. Вместо пышных трагедий, да пьес, он стал писать в свое удовольствие и приохотился играть в своем домашнем театре.
-      А он же -- присвоил себе лавры настоящего римлянина, книжку чью дружки его -- сожгли на костре! Да, меж ними -- разница в двести лет, но этот гад Архимед нашел бы общий язык с тем самым гадом, что сжег не написанную им книжицу! Ибо все они -- одним миром мазаны!"
-      Я повторял это и в третьей сотне и в следующей.... И по глазам моих мужиков я увидел, - мы возьмем эту Ортигию.
+Однажды одну из его пьес увидал величайший актер -- Мнестер, коий, согласно легенде, пал пред Дионисием ниц:
-      Легко. В один пых. ...
+- "Позвольте, позвольте мне играть эту роль на конкурсе в Дельфах! Там судят не только жрецы, но и -- простой люд, я обещаю: с этой вещью мы -- выиграем!"
+Дионисий не верил уже ни во что, но -- одарил Мнестера и его труппу, купил им лучшие маски и декорации.
+В Дельфах же...
+Суть трагедии сводилась к тому, что на сцене весь спектакль был один актер (Мнестер), исполнявший роль старой женщины.
+У женщины этой был сын. Непутевый, пьяница, бабник и озорник. Однажды за какое-то очередное свое безобразие этот малый пошел служить в армию (иначе бы его судили за преступление) и в какой-то нелепой войне непонятно за что -- был убит. Убит на глазах у всех -- без сомнений. Но вот после боя -- тело его не нашли.
+И вот теперь старая мать ждет его, веря, что ее озорник лишь прикинулся мертвым, чтобы после войны местные судьи не арестовали, и не засудили его.
+Непонятно - сколько прошло лет, в каком это городе, да и вообще, -- правда это все, или -- вымысел.
+По сцене ходит много народу, - былая подружка озорника, вышедшая уже замуж. Дружки по ребяческим играм, ставшие степенными обывателями. Суровые судейские, говорящие матери, что -- все к лучшему, иль ее сын стал бы закоренелым преступником...
+И бесконечный монолог старой женщины -- о том, как ее сын был совсем крохою, о том, как любил он играть в мячик и камешки...
+И строй хора, исполняющего бесконечную песню без слов, а на лицах хористов - маски всех греческих богов и богинь.
+И старуха, молящая бессловесных богов -- вернуть ей сына ее!
+И старуха, бьющаяся на сцене в припадке с криками:
+- "Он -- жив! Жив! Я знаю.... Или -- нету вас никого! Будьте вы Прокляты!"
+Потом она долго лежала на сцене, и зрители ждали положенного "катарсиса" - возвращения сына, Гнева Богов, или -- что-то подобного...
+Но безмолвные "боги" все так же продолжали свой бесконечный, бессмысленный танец и тягучую песню без слов. А старуха вдруг начинала ощупывать себя всю, поправлять волосы и шептать:
+- "Господи, что ж это я... Руки на себя наложу, а тут приедет мой сыночка.... А дом-то -- не убран!"
+И на глазах изумленного зала старуха доставала откуда-то совочек и веничек и... начинала подметать за собой.
+В тот миг с места вскочили человек десять с криками:
+- "Он -- жив! Я знаю его, - он потерял память на какой-то войне и живет теперь у нас в Арголиде.... Да нет, - то не он! Настоящий живет у нас -- на Хиосе, - его прибило волной к нашему берегу, и он -- все забыл!.. Да замолчите вы, - наш он -- с Эвбеи! Я знаю его, я, как только вернусь, -- заставлю его прийти к вам!..."
+Люди шли к сцене -- простые крестьяне, ремесленники, зеленщики, они окружили потрясенного Мнестера, успокаивали его, хлопали по плечу, заглядывали в прорези его женской маски...
+Лишь когда актер снял ее, люди опомнились и наградили Актера неслыханнейшей овацией. Трагедия Дионисия шла третьей из четырех, - но народное ликование было столь велико, что последние из противников не смогли уже выступить...
+Мнестер был прав. Жрецы были против трагедии, ибо она, по их мнению, шла не только в разрез со всеми принятыми канонами, но и... попахивала Бунтом против всех Богов и Аполлона в особенности! Но что делать, когда члены народного заседания - единогласно за трагедию Дионисия, а на Аполлоновых Играх у народа двадцать четыре голоса против двенадцати жреческих!
+Дионисию послали победный венок, да уведомление, что его бюст отныне стоит в самих Дельфах в одном ряду с Эсхилом и Еврипидом.
+Тиран же на радостях устроил пышнейшее торжество и пил на нем сверх всякой меры. Средь шумного пира к нему прибыл купец, который дал ему детскую погремушку и пояснил, что старая женщина из Афин просила сказать, что - Счастлива за него. Великий тиран побледнел, поперхнулся и рухнул замертво среди самого величайшего торжества в его жизни.
+Сын Дионисия потерял трон, город и Власть, а в Сиракузах победил некий Дион. И вся афинская Академия в дни Гражданской войны в Сиракузах была на его стороне. Так вот этот Дион...
+Он приказал сжечь трагедию Дионисия и еще много других, так никогда никем и не виданных. Сжег же он их по трем весьма веским, с его точки зрения, соображениям.
+Во-первых, - "Дионисий был известный тиран, а его трагедия -- памятник Тирании и даже Знамя -- в глазах бунтующей черни".
+Во-вторых, - "Так называемая Трагедия Дионисия, на самом-то деле совсем не трагедия, но вульгарщина, оскорбительная для вкуса всех культурных людей".
+В-третьих, - "Особо опасным нам представляется Бунт против Веры, основанный на явном безбожии автора".
+На основании всего этого -- детище Дионисия было осуждено и уничтожено. Но вот что странно...
+Ни разу -- ни до этого, ни -- после того, ни одна из новых трагедий не удостаивалась двадцати четырех голосов "от народа" на театральных состязаниях в Дельфах. Поэтому-то бюст Дионисия со временем стали покрывать позолотой, как самого знаменитого победителя Дельфийских Игр, а само имя его...
+Видите ли... Дион, сжегший все трагедии Дионисия, выказал себя скверным правителем. Город быстро впал в нищету, театр Дионисия скоро разрушился, и жители Сиракуз стали звать Дионисия не иначе как -- Великим, а обо всех жестокостях его почему-то забыли. Средь "Тиранов" же пошла мода, -- все они кинулись на трагедии. Появилось поверье, что за одну-единственную трагедию, хорошо принятую народом, потомки забудут все твои тиранские прегрешения.
+Вот такая история.
+//* * * //
+Я сидел на сцене театра того самого Дионисия, котелок с чечевицею в руке моей невольно дрожал, и голос мой изменил мне, когда я спросил:
+- "Ты найдешь мне текст этой самой трагедии?"
+Старикашка напугано взглянул на меня. Что-то во мне очень ему не понравилось и он, -- бочком-бочком -- отползая от меня в темноту, жалобно проскулил:
+- "Да нету этого текста! Сожгли по приказу Диона.... Многие пытались его повторить, но.... Поэтому на бюсте тирана в Дельфах -- Вечный Венок! Он сделал то, что не смогли ни Эсхил, ни Софокл! Впервые все зрители Дельф - от мала до велика подали все свои голоса за него! А уязвить в самую душу афинских говорунов, головорезов воинственной Спарты, да коневодов варварской Македонии -- одновременно.... Поэтому он и -- ГЕНИЙ!!!
+Никому и ни разу не удалось, - не то что повторить сей успех, не удалось - даже восстановить утраченный текст! Один только Миф, Легенда о Великом Тиране -- Ужаснейшем Дионисии, коий сумел заставить рыдать по себе всех эллинов -- без различия званий, племен, да сословий..."
+Что-то сдавило мне все изнутри. Я бросил котелок:
+- "Стоять! А ну-ка, пошли! Расскажешь это все еще раз!"
+Мы пошли в другую сотню, затем в третью -- и так во все сотни нашей когорты. Везде старикашка рассказывал историю трагедии Дионисия, и смолкали голоса, да звон ложек. Странная тишина воцарялась вокруг...
+Тогда я просил вести грека далее, а сам говорил братьям моим:
+- "Ну, что ж, мужики.... Теперь и вы знаете, за что и против кого мы идем умирать. Так получается, что одни строят Ортигию, да Высоты и слывут всю жизнь в Дураках, да Тиранах, а другие -- умные, да образованные - жгут, рушат все...\\
+Так вот, братцы.... Тот, кто строит крепости, подобные этакой, не доведет свой народ до того, чтоб детки на улицах пухли с голоду! Поэтому тот, кто засел там -- Самозванец. Крепость сию строил - не он. Высоты -- тоже не его Детище.\\
+А он же -- присвоил себе лавры настоящего римлянина, книжку чью дружки его -- сожгли на костре! Да, меж ними -- разница в двести лет, но этот гад Архимед нашел бы общий язык с тем самым гадом, что сжег не написанную им книжицу! Ибо все они -- одним миром мазаны!"
+Я повторял это и в третьей сотне и в следующей.... И по глазам моих мужиков я увидел, - мы возьмем эту Ортигию.
+Легко. В один пых. ...
       * * *
-      ... Меня отвлекли от рукописи какие-то крики внизу у ворот. Верно, римляне наконец-то пошли на приступ... Жалкие варвары...
+//... Меня отвлекли от рукописи какие-то крики внизу у ворот. Верно, римляне наконец-то пошли на приступ... Жалкие варвары...//
-      Да, на чем же я остановился? Проклятые римляне - опять сбили с мысли, - никак не могу вспомнить: о чем только что думал? Проклятые римляне...
-      Надо признаться, мы не ждали от них такой хитрости, - всем известно, что ночью трудней управлять армией и поэтому оборона получает известное преимущество. К тому же было известно, что римляне потеряли много людей на Высотах. Возможно, мы допустили ошибку, отдав приказ о ночных работах по ремонту стен города...
+//Да, на чем же я остановился? Проклятые римляне - опять сбили с мысли, - никак не могу вспомнить: о чем только что думал? Проклятые римляне...//
-      По словам выживших, римляне оделись -- как каменщики, и подошли вместе с обозом свежего камня из загородного карьера. К тому же средь них оказалось немало бывших рабов, хорошо говоривших по-гречески, и для подвод отворили ворота. А потом -- было поздно...
-      Варвары ворвались в город, но еще -- не все было потеряно. Ровно так же в незапамятные времена -- в город ворвалась афинская армия. И я молил Богов лишь о том, - пусть враги появятся на молу, пусть бросятся на стены Ортигии! Мы - даже не подняли мост и не заперли ворота крепости. Ну, покажитесь! Ну, идите сюда.... Идите же!
+//Надо признаться, мы не ждали от них такой хитрости, - всем известно, что ночью трудней управлять армией и поэтому оборона получает известное преимущество. К тому же было известно, что римляне потеряли много людей на Высотах. Возможно, мы допустили ошибку, отдав приказ о ночных работах по ремонту стен города...//
-      А потом вспыхнули десятки зажженных факелов вдоль всей пристани. Лучшие из гвардейцев противника гнали всех -- подальше от набережной. Стоявший рядом со мною солдат выругался:
-      - "Грамотные.... Чертовы варвары!"
+//По словам выживших, римляне оделись -- как каменщики, и подошли вместе с обозом свежего камня из загородного карьера. К тому же средь них оказалось немало бывших рабов, хорошо говоривших по-гречески, и для подвод отворили ворота. А потом -- было поздно...//
-      Он был в такой ярости, что я не решился напомнить ему, что историю гибели Алкивиадовой армии, начавшейся именно с безумного штурма вроде бы уже сданной Ортигии, учат в гимназиях. Странно наблюдать такую осведомленность у варваров, но.... Знание -- сила.
-      Лишь когда стало ясно, что штурма не будет, кто-то не выдержал и выстрелил катапультой. Варвары сразу сбежались к упавшему камню и, судя по движению огоньков факелов, высчитывали дальность полета камня. Люди мои в ярости стреляли по ним -- вновь и вновь, а они...
+//Варвары ворвались в город, но еще -- не все было потеряно. Ровно так же в незапамятные времена -- в город ворвалась афинская армия. И я молил Богов лишь о том, - пусть враги появятся на молу, пусть бросятся на стены Ортигии! Мы - даже не подняли мост и не заперли ворота крепости. Ну, покажитесь! Ну, идите сюда.... Идите же!//
-      В какой-то момент движение факелов прекратилось, и главный наводчик, побледнев, доложил мне, что факелы стоят точно на границе огня катапульт.... От бессилия я тогда разрыдался....
-      Всю ночь над городом были огни, да слышны крики женщин...
+//А потом вспыхнули десятки зажженных факелов вдоль всей пристани. Лучшие из гвардейцев противника гнали всех -- подальше от набережной. Стоявший рядом со мною солдат выругался://
-      Нет.... Не думать... Я не должен думать о них... Я только что писал о Фенонте. Да, что-то там о Кольцах Фенонта. Не думать....
+//- "Грамотные.... Чертовы варвары!"//
+//Он был в такой ярости, что я не решился напомнить ему, что историю гибели Алкивиадовой армии, начавшейся именно с безумного штурма вроде бы уже сданной Ортигии, учат в гимназиях. Странно наблюдать такую осведомленность у варваров, но.... Знание -- сила.//
+//Лишь когда стало ясно, что штурма не будет, кто-то не выдержал и выстрелил катапультой. Варвары сразу сбежались к упавшему камню и, судя по движению огоньков факелов, высчитывали дальность полета камня. Люди мои в ярости стреляли по ним -- вновь и вновь, а они...//
+//В какой-то момент движение факелов прекратилось, и главный наводчик, побледнев, доложил мне, что факелы стоят точно на границе огня катапульт.... От бессилия я тогда разрыдался.... //
+//Всю ночь над городом были огни, да слышны крики женщин...//
+//Нет.... Не думать... Я не должен думать о них... Я только что писал о Фенонте. Да, что-то там о Кольцах Фенонта. Не думать....//
       * * *
@@ Строка 294: / Строка 396: @@
       * * *
-      Я помню день, когда варвары впервые вошли в мои Сиракузы. Они не жгли, и не грабили, но женщины плакали от того, как римская солдатня хватала их прямо на улице и трясла кошельками, предлагая деньги -- за прелести. Моя собственная жена еле вырвалась из объятий трех таких молодцев. Она была беременна, и ее оскорбили приставания римлян. Я тогда обратился с жалобой к римскому коменданту, и он приходил приносить извинения.
+//Я помню день, когда варвары впервые вошли в мои Сиракузы. Они не жгли, и не грабили, но женщины плакали от того, как римская солдатня хватала их прямо на улице и трясла кошельками, предлагая деньги -- за прелести. Моя собственная жена еле вырвалась из объятий трех таких молодцев. Она была беременна, и ее оскорбили приставания римлян. Я тогда обратился с жалобой к римскому коменданту, и он приходил приносить извинения.//
-      Я как сейчас помню этого варвара... Он него нестерпимо несло потом, железом и чесноком. Его руки были черны от грязи и навоза, - да-да -- навоза! Он сам со смехом рассказывал, что в хлеву его нового дома, подаренного ему Гиероном, грязно, как у Авгия в конюшнях, и он целый день разгребал вилами все это дерьмо.
-      А еще он непрестанно грыз семечки и сплевывал тыквенную шелуху прямо на наш мраморный пол! Грыз, да еще предложил мне горсть сих вонючих, замаранных коровьим дерьмом семечек!
+//Я как сейчас помню этого варвара... Он него нестерпимо несло потом, железом и чесноком. Его руки были черны от грязи и навоза, - да-да -- навоза! Он сам со смехом рассказывал, что в хлеву его нового дома, подаренного ему Гиероном, грязно, как у Авгия в конюшнях, и он целый день разгребал вилами все это дерьмо.//
-      Вдобавок ко всему, он самовольно спросил вина и один выпил целую амфору! Выпил, довольно рыгнул и стал лапать своими ручищами скатерть тончайшего тирского полотна и спрашивать, - сколько я за нее заплатил?
-      Я к тому времени был уже в полуобморочном состоянии от всех запахов, словечек и шумов, кои производил этот варвар, что снял скатерть и отдал ему, чтобы тот быстрее убрался. А на пороге он схватил меня за грудки и прошипел чесночным запахом мне в лицо:
+//А еще он непрестанно грыз семечки и сплевывал тыквенную шелуху прямо на наш мраморный пол! Грыз, да еще предложил мне горсть сих вонючих, замаранных коровьим дерьмом семечек!//
-      - "Я-то свои руки вымою, а скатерку-то - простирну. Так мне за нее - стиранную в Риме отвалят таланта два! Я сразу же разглядел, что это настоящая тирская шерсть! Так что мне все твои смешки, да ужимки - по фигу. А вот ты, - как был всю жизнь Дураком, да Дерьмом, так на всю жизнь Дураком, да Дерьмом и останешься! Сколько бы ты не душился своими духами!"
-      Когда дверь за ним затворилась, я обернулся и увидел мою жену. Она зажимала от ужаса рот, чтобы не закричать:
+//Вдобавок ко всему, он самовольно спросил вина и один выпил целую амфору! Выпил, довольно рыгнул и стал лапать своими ручищами скатерть тончайшего тирского полотна и спрашивать, - сколько я за нее заплатил?//
-      - "Он вернется. Он сказал мне, что через десять дней он вернется и если я не пущу его, он... Он сказал, что приведет двух дружков, а втроем они -- "всех изнасилуют". Что делать?"
-      Я сунул два пальца в рот, меня вырвало, но я избавился от ужасного запаха, коим провоняла моя маленькая гостиная, и отвечал:
+//Я к тому времени был уже в полуобморочном состоянии от всех запахов, словечек и шумов, кои производил этот варвар, что снял скатерть и отдал ему, чтобы тот быстрее убрался. А на пороге он схватил меня за грудки и прошипел чесночным запахом мне в лицо://
-      - "Собирай вещи. Мы уезжаем".
-      Через неделю мы были уже в Александрии. Я был молод и наивен и думал, что уж в Александрию-то сим скотам - вовек не добраться. Я ошибался. В Александрии они объявились через каких-нибудь двадцать лет.... Тогда я вернулся домой в Сиракузы...
+//- "Я-то свои руки вымою, а скатерку-то - простирну. Так мне за нее - стиранную в Риме отвалят таланта два! Я сразу же разглядел, что это настоящая тирская шерсть! Так что мне все твои смешки, да ужимки - по фигу. А вот ты, - как был всю жизнь Дураком, да Дерьмом, так на всю жизнь Дураком, да Дерьмом и останешься! Сколько бы ты не душился своими духами!"//
+//Когда дверь за ним затворилась, я обернулся и увидел мою жену. Она зажимала от ужаса рот, чтобы не закричать://
+//- "Он вернется. Он сказал мне, что через десять дней он вернется и если я не пущу его, он... Он сказал, что приведет двух дружков, а втроем они -- "всех изнасилуют". Что делать?"//
+//Я сунул два пальца в рот, меня вырвало, но я избавился от ужасного запаха, коим провоняла моя маленькая гостиная, и отвечал://
+//- "Собирай вещи. Мы уезжаем".//
+//Через неделю мы были уже в Александрии. Я был молод и наивен и думал, что уж в Александрию-то сим скотам - вовек не добраться. Я ошибался. В Александрии они объявились через каких-нибудь двадцать лет.... Тогда я вернулся домой в Сиракузы...//
+//Я не узнал Города. Мне показалось, что дома стали пониже, а сам город стал каким-то съежившимся и напуганным. Я встретил моего старого друга и не поверил глазам, - он был одет в какой-то бесформенный серый хитон и все время озирался по сторонам. Я его спросил, почему он не писал все это время, почему он сменил одежду, почему он не следит за прической, почему...//
+//А мой друг отвечал мне, что, оказывается, с точки зрения римлян, - все красиво одетые -- "проститутки". В первые дни негодяи стеснялись, а потом стали насиловать всех подряд, а наказать их нельзя, потому что они после этого - всегда оставляют огромные (для нас -- эллинов!) деньги для жертвы. Насилуют -- всех, невзирая на пол, а потом смеются в глаза: "Вы бы еще позже по улицам шли, пышней одевались, да -- душились, как шлюхи!" А какой симпозиум без -- гетер, умащения маслами, да бесед -- за полночь?! Ну и...//
+//Торговля с ремеслами пришли в упадок, а представителям свободных профессий -- жить вообще не на что! Оказалось, что варвары скупали всю сельскохозяйственную продукцию оптом и сразу отсылали ее к себе в Рим, говоря, что -- мы не умеем делать ни оружия, ни -- стальных плугов, поэтому и ремесла наши им не нужны. Производство же амфор, кубков, перстней, да браслетов пришло в упадок, ибо варвары не желали за все это платить.//
+//Когда-то Сиракузы славились "пиратским гнездом", да "базаром невольников". В бухте теснились купеческие, да рыбацкие корабли, - пиратская жизнь имеет свою неоспоримую прелесть и сложно винить купца с рыбаком, когда в его багаже - абордажная сабля.... Поэтому римляне, "взяв опеку над городом" -- сожгли все сиракузские корабли, галеры и лодки, а также - вырубили леса вокруг города. Цены на съестное сразу взлетели практически до небес.//
+//Это звучит ужасно и дико, но наши же земледельцы сегодня -- горою за римлян (именно поэтому варвары так легко заняли всю остальную Сицилию), рыбаки же, купцы, ремесленники и эллинская знать -- разорились. Чудовищное опрощение, вульгаризация нравов привели... к массовым занятиям проституцией, ибо лишь торговля собственным телом и приносила всем стабильный доход.//
+//Эти римляне... Они хватали и тащили в казармы всех, кого могли заподозрить в занятиях проституцией. И теперь во всем городе, во всех, славившихся радостью и весельем Сиракузах, нет ни одного мужчины с не то чтобы локонами - с длинными волосами! Никто не носит одежд веселых цветов, никто не пользуется духами, или косметикой... "Представь себе", - горько усмехнулся мой друг, - "не прошло и двадцати лет с прихода этих скотов, а мы уже все здесь потихоньку стали угрюмыми римлянами"...//
-      Я не узнал Города. Мне показалось, что дома стали пониже, а сам город стал каким-то съежившимся и напуганным. Я встретил моего старого друга и не поверил глазам, - он был одет в какой-то бесформенный серый хитон и все время озирался по сторонам. Я его спросил, почему он не писал все это время, почему он сменил одежду, почему он не следит за прической, почему...
+//Боги, да что же это за шум, - там внизу?! ...//
-      А мой друг отвечал мне, что, оказывается, с точки зрения римлян, - все красиво одетые -- "проститутки". В первые дни негодяи стеснялись, а потом стали насиловать всех подряд, а наказать их нельзя, потому что они после этого - всегда оставляют огромные (для нас -- эллинов!) деньги для жертвы. Насилуют -- всех, невзирая на пол, а потом смеются в глаза: "Вы бы еще позже по улицам шли, пышней одевались, да -- душились, как шлюхи!" А какой симпозиум без -- гетер, умащения маслами, да бесед -- за полночь?! Ну и...
-      Торговля с ремеслами пришли в упадок, а представителям свободных профессий -- жить вообще не на что! Оказалось, что варвары скупали всю сельскохозяйственную продукцию оптом и сразу отсылали ее к себе в Рим, говоря, что -- мы не умеем делать ни оружия, ни -- стальных плугов, поэтому и ремесла наши им не нужны. Производство же амфор, кубков, перстней, да браслетов пришло в упадок, ибо варвары не желали за все это платить.
-      Когда-то Сиракузы славились "пиратским гнездом", да "базаром невольников". В бухте теснились купеческие, да рыбацкие корабли, - пиратская жизнь имеет свою неоспоримую прелесть и сложно винить купца с рыбаком, когда в его багаже - абордажная сабля.... Поэтому римляне, "взяв опеку над городом" -- сожгли все сиракузские корабли, галеры и лодки, а также - вырубили леса вокруг города. Цены на съестное сразу взлетели практически до небес.
-      Это звучит ужасно и дико, но наши же земледельцы сегодня -- горою за римлян (именно поэтому варвары так легко заняли всю остальную Сицилию), рыбаки же, купцы, ремесленники и эллинская знать -- разорились. Чудовищное опрощение, вульгаризация нравов привели... к массовым занятиям проституцией, ибо лишь торговля собственным телом и приносила всем стабильный доход.
-      Эти римляне... Они хватали и тащили в казармы всех, кого могли заподозрить в занятиях проституцией. И теперь во всем городе, во всех, славившихся радостью и весельем Сиракузах, нет ни одного мужчины с не то чтобы локонами - с длинными волосами! Никто не носит одежд веселых цветов, никто не пользуется духами, или косметикой... "Представь себе", - горько усмехнулся мой друг, - "не прошло и двадцати лет с прихода этих скотов, а мы уже все здесь потихоньку стали угрюмыми римлянами"...
-      Боги, да что же это за шум, - там внизу?! ...
       * * *
-      Парни мои чуть ли не голышом -- из воды полезли на скользкие камни Ортигии. С десяток их сорвалось с отвесной стены и разбилось сразу же насмерть, но -- ни один даже не пикнул! Лишь взобравшись на каменный парапет, за которым высились ужасные машины проклятого Архимеда, они сбросили веревки всем прочим и мы тоже -- поползли по отвесной стене вверх из воды.
+Парни мои чуть ли не голышом -- из воды полезли на скользкие камни Ортигии. С десяток их сорвалось с отвесной стены и разбилось сразу же насмерть, но -- ни один даже не пикнул! Лишь взобравшись на каменный парапет, за которым высились ужасные машины проклятого Архимеда, они сбросили веревки всем прочим и мы тоже -- поползли по отвесной стене вверх из воды.
-      Хлестал сильный дождь, ноги скользили по камню, а руки не могли уж сжимать жгущие ладони веревки. Затем мы все оказались на огромной стене и беззвучно рассыпались по ночной крепости. Грекосы и не ждали нас с этой-то стороны!
-      Пара точных ударов мечом, да небольшая работа удавкой и гигантские ворота Ортигии медленно распахнули свою бездонную пасть перед остальною нашей когортой. Потом запылали огни, и раздался крик насилуемых богатеек...
+Хлестал сильный дождь, ноги скользили по камню, а руки не могли уж сжимать жгущие ладони веревки. Затем мы все оказались на огромной стене и беззвучно рассыпались по ночной крепости. Грекосы и не ждали нас с этой-то стороны!
-      Пока я выслушивал донесения от дальних отрядов, парни мои убежали на главное развлечение -- поимку Архимеда. Шутка ли, - тридцать талантов живым серебром за паршивого грекоса?!
-      Бегу я по этим всем коридорам, по дворикам крепости и присматриваюсь, - небось этот гад никуда не денется от своих механизмов. И точно, - смотрю, из одного такого вот дворика высовывается такая здоровенная труба и глядит точно в небо. Мне труба не нужна, но какой дурак, кроме Архимеда, способен смотреть ночью - в дождь, на покрытое тучами небо?
+Пара точных ударов мечом, да небольшая работа удавкой и гигантские ворота Ортигии медленно распахнули свою бездонную пасть перед остальною нашей когортой. Потом запылали огни, и раздался крик насилуемых богатеек...
-      Я остановился, отдышался чуток, подошел.... В дверном проеме стояли мужики из моей сотни и странно глядели все на меня. Затем Ларс -- спасенный мною этруск откашлялся и сказал:
-      - "Мы тут с мужиками подумали.... Это -- твой приз. Ежели кому и суждено получить награду за сию сволочь, так -- тебе. Ты -- самый достойный из всех нас. Он -- там..."
+Пока я выслушивал донесения от дальних отрядов, парни мои убежали на главное развлечение -- поимку Архимеда. Шутка ли, - тридцать талантов живым серебром за паршивого грекоса?!
-      Я смотрел на моих верных людей и к горлу ком подкатил.... Какая там вилла на вершине холма.... Какой там мне к черту -- фонтан?! Вот мое богатство, вот где мои таланты!
-      Не в силах слова сказать, я обнял Ларса, попытался пожать руки всем нашим, а затем - вошел в чертов дворик...
+Бегу я по этим всем коридорам, по дворикам крепости и присматриваюсь, - небось этот гад никуда не денется от своих механизмов. И точно, - смотрю, из одного такого вот дворика высовывается такая здоровенная труба и глядит точно в небо. Мне труба не нужна, но какой дурак, кроме Архимеда, способен смотреть ночью - в дождь, на покрытое тучами небо?
+Я остановился, отдышался чуток, подошел.... В дверном проеме стояли мужики из моей сотни и странно глядели все на меня. Затем Ларс -- спасенный мною этруск откашлялся и сказал:
+- "Мы тут с мужиками подумали.... Это -- твой приз. Ежели кому и суждено получить награду за сию сволочь, так -- тебе. Ты -- самый достойный из всех нас. Он -- там..."
+Я смотрел на моих верных людей и к горлу ком подкатил.... Какая там вилла на вершине холма.... Какой там мне к черту -- фонтан?! Вот мое богатство, вот где мои таланты!
+Не в силах слова сказать, я обнял Ларса, попытался пожать руки всем нашим, а затем - вошел в чертов дворик...
       * * *
-      Тишина... Боги, какая странная вдруг -- тишина. Потом - римские голоса... Кто-то идет мимо окон, бряцая тяжелым оружием... Отрывистые крики -- как лай собак, или -- ругань... Женский плач, топот множества ног и опять -- лающие гортанные крики...
+//Тишина... Боги, какая странная вдруг -- тишина. Потом - римские голоса... Кто-то идет мимо окон, бряцая тяжелым оружием... Отрывистые крики -- как лай собак, или -- ругань... Женский плач, топот множества ног и опять -- лающие гортанные крики...\\
-      Я... Мне... Великие Боги -- вразумите меня... Я...
-      Я -- что-то писал. Я что-то не успел дописать. Что-то важное... Я писал что-то -- важное... Я могу... Я ДОЛЖЕН закончить сие...
+Я... Мне... Великие Боги -- вразумите меня... Я...\\
+Я -- что-то писал. Я что-то не успел дописать. Что-то важное... Я писал что-то -- важное... Я могу... Я ДОЛЖЕН закончить сие...//
       * * *
-      Вхожу, а там - темно и тихо. Только запах каких-то духов - у нас на Субуре такими самые дешевые шлюшки мажутся, и то ли сушеными фигами, то ли финиками несет. Я такие вкусности за версту чую - даром что последние годы на одной чечевице живу. Да тухлой солонине. Всю еду мы в Рим отправляем, - женам, да деткам нашим.
+Вхожу, а там - темно и тихо. Только запах каких-то духов - у нас на Субуре такими самые дешевые шлюшки мажутся, и то ли сушеными фигами, то ли финиками несет. Я такие вкусности за версту чую - даром что последние годы на одной чечевице живу. Да тухлой солонине. Всю еду мы в Рим отправляем, - женам, да деткам нашим.
-      И вот иду я, мечом вперед, а запах такой, что слюнки так и текут, так и текут... Тут - впереди плотный полог, а из-под него лучик света!
-      Я по материи - хрясь мечом, смотрю, а предо мною картина - столик, на нем огромная ваза с сушеными, да засахаренными фруктами-ягодами, а дальше светильник и за светильником какой-то старикашка сидит и скрипит себе перышком. Скрипит и нахальным таким голосом:
+И вот иду я, мечом вперед, а запах такой, что слюнки так и текут, так и текут... Тут - впереди плотный полог, а из-под него лучик света!
-      - "Я занят. Позже".
-      Я сразу понял, кто это такой. У меня аж в животе все кишки свело, а перед глазами только - мраморная вилла на берегу Тибра, матушка улыбается и Терция моя с целым ворохом ребятишек... Ну, иди сюда мерзкий старикашка... Иди, не бойся, я тебе дурного не сделаю, - ты мне тридцать талантов сейчас в зубах принесешь...
+Я по материи - хрясь мечом, смотрю, а предо мною картина - столик, на нем огромная ваза с сушеными, да засахаренными фруктами-ягодами, а дальше светильник и за светильником какой-то старикашка сидит и скрипит себе перышком. Скрипит и нахальным таким голосом:
-      А во рту так и течет слюна, так и течет, и запах сладких фиников так кружит голову...
+- "Я занят. Позже".
+Я сразу понял, кто это такой. У меня аж в животе все кишки свело, а перед глазами только - мраморная вилла на берегу Тибра, матушка улыбается и Терция моя с целым ворохом ребятишек... Ну, иди сюда мерзкий старикашка... Иди, не бойся, я тебе дурного не сделаю, - ты мне тридцать талантов сейчас в зубах принесешь...
+А во рту так и течет слюна, так и течет, и запах сладких фиников так кружит голову...
       * * *
-      Я не поднял головы. В нос ударила волна запаха пота, крови и чеснока. Я закрыл глаза и увидал того самого варвара, плевавшего семечками на мой мраморный пол. Вонючий центурион тянет руки к моей жене, - врешь, она - мертвая, ведь римляне поубивали их - всех... Я слышал, я точно слышал, -- как кричала она в ту самую ночь, когда они вошли в город. Все кричали... Я зажимал уши, а ночь стонала их криками.... А вдруг, - жива? Нет... Полгода плена... Она умерла. Лучше бы -- умерла.
+//Я не поднял головы. В нос ударила волна запаха пота, крови и чеснока. Я закрыл глаза и увидал того самого варвара, плевавшего семечками на мой мраморный пол. Вонючий центурион тянет руки к моей жене, - врешь, она - мертвая, ведь римляне поубивали их - всех... Я слышал, я точно слышал, -- как кричала она в ту самую ночь, когда они вошли в город. Все кричали... Я зажимал уши, а ночь стонала их криками.... А вдруг, - жива? Нет... Полгода плена... Она умерла. Лучше бы -- умерла.\\
-      Будьте вы Прокляты. Пошел - вон отсюда.
-      Ты не посмеешь дотронуться до меня, варвар.
+Будьте вы Прокляты. Пошел - вон отсюда.\\
-      - "Пошел - вон!!! Ты... Ты заслоняешь мне свет! ПОШЕЛ - ВОН!!!"
+Ты не посмеешь дотронуться до меня, варвар.\\
+- "Пошел - вон!!! Ты... Ты заслоняешь мне свет! ПОШЕЛ - ВОН!!!"//
       * * *
-      Сладкий запах фиников, Боже, как мне осточертела моя чечевица. Меня тошнит с чечевицы... И все равно я буду ее жрать, пока не уделаю последнего пуна, пока своими руками не удавлю последнего грекоса! Мы доверились вам, а вы нас - Предали и продали! Все говорят, что после того, как убили вы своего Гиерона, тех наших, что попали к вам в плен, вы пытали до смерти и всячески издевались. Предатели... Подлые грекосы...
+Сладкий запах фиников, Боже, как мне осточертела моя чечевица. Меня тошнит с чечевицы... И все равно я буду ее жрать, пока не уделаю последнего пуна, пока своими руками не удавлю последнего грекоса! Мы доверились вам, а вы нас - Предали и продали! Все говорят, что после того, как убили вы своего Гиерона, тех наших, что попали к вам в плен, вы пытали до смерти и всячески издевались. Предатели... Подлые грекосы...
-      Мои ребята шли вперед на эти Высоты, качаясь от голода, а эта мразь жует сладкие финики.... Сколько еще мужиков я схороню на войне, а он... Сладкие финики?! Вот тебе - финики, ВОТ, ВОТ, ВОТ - ПОЛУЧАЙ, ПРЕДАТЕЛЬ!!!
+Мои ребята шли вперед на эти Высоты, качаясь от голода, а эта мразь жует сладкие финики.... Сколько еще мужиков я схороню на войне, а он... Сладкие финики?! Вот тебе - финики, ВОТ, **//ВОТ//, ВОТ - ПОЛУЧАЙ, ПРЕДАТЕЛЬ!!!**
       * * *
-      Когда меня вывели перед строем, Марцелл с ненавистью спросил:
+Когда меня вывели перед строем, Марцелл с ненавистью спросил:
-      - "Как ты посмел не подчиниться моему Приказу? Как ты посмел убить Архимеда?"
-      - "Не могу знать, Ваша Честь. Я... Я подумал, - столько наших ребят полегло, а этому Предателю - Жить... Столько народу в Риме померло с голодухи - в Блокаду, а этот... всю жизнь жрал финики и дальше их будет жрать... Разве так Справедливо, Ваша Честь?
+- "Как ты посмел не подчиниться моему Приказу? Как ты посмел убить Архимеда?"
-      Разве это по-честному? Чем этот самый Архимед лучше меня, или Вас? Почему нашего Ларса могли пытать, как хотели, и издевались над ним, как хотели, а этого гада и - пальцем не тронь?! А ведь он присягал Риму в Верности. Разве так -- Честно?"
-      Командующий пытался ответить, но ребята тут зашумели:
+- "Не могу знать, Ваша Честь. Я... Я подумал, - столько наших ребят полегло, а этому Предателю - Жить... Столько народу в Риме померло с голодухи - в Блокаду, а этот... всю жизнь жрал финики и дальше их будет жрать... Разве так Справедливо, Ваша Честь?\\
-      - "Дурак правду сказал. Все мы равны. Все мы потомки Ромула и - Равны. Все патриции - одного поля ягода. Мы тут подыхаем, а они - финики жрут. Правду Дурак говорит!"
+Разве это по-честному? Чем этот самый Архимед лучше меня, или Вас? Почему нашего Ларса могли пытать, как хотели, и издевались над ним, как хотели, а этого гада и - пальцем не тронь?! А ведь он присягал Риму в Верности. Разве так -- Честно?"
-      У Марцелла почему-то вдруг задергался глаз и уголок рта. Уже поспокойней он произнес:
-      - "Слушай, Дурак, неужто тебе не жалко было целых тридцать талантов?! Подумай, это же целое состояние!"
+Командующий пытался ответить, но ребята тут зашумели:
-      А меня такая обида взяла, - мочи нет:
-      - "Еще как жалко, Ваша Честь... Да только моих ребят, что лежат сейчас на Высотах -- жальче в сто крат..."
+- "Дурак правду сказал. Все мы равны. Все мы потомки Ромула и - Равны. Все патриции - одного поля ягода. Мы тут подыхаем, а они - финики жрут. Правду Дурак говорит!"
-      И вдруг стало так тихо, что слышно, как - ветер листву гонит по крепости. А потом у Марцелла задергалось все лицо, он схватил мешок с серебром и швырнул его в мои руки и закричал:
-      - "Ну, раз ты такой жалостливый, возьми их на помин всех наших. Получай!"
+У Марцелла почему-то вдруг задергался глаз и уголок рта. Уже поспокойней он произнес:
+- "Слушай, Дурак, неужто тебе не жалко было целых тридцать талантов?! Подумай, это же целое состояние!"
+А меня такая обида взяла, - мочи нет:
+- "Еще как жалко, Ваша Честь... Да только моих ребят, что лежат сейчас на Высотах -- жальче в сто крат..."
+И вдруг стало так тихо, что слышно, как - ветер листву гонит по крепости. А потом у Марцелла задергалось все лицо, он схватил мешок с серебром и швырнул его в мои руки и закричал:
+- "Ну, раз ты такой жалостливый, возьми их на помин всех наших. Получай!"
       * * *
-      Странная штука жизнь.... Думал я, -- вот сейчас казнят меня за нарушенье Марцеллова приказа, а вышло...
+Странная штука жизнь.... Думал я, -- вот сейчас казнят меня за нарушенье Марцеллова приказа, а вышло...
-      Через месяц после паденья Ортигии из Рима пришел корабль с претором на борту. Претор выстроил нас во дворе Ортигийской крепости и зачел решенье суда:
-      "За потакание Предательству и попытки спасти Шпиона с Изменником, гражданин Рима -- Марцелл лишается всех чинов, наград и воинских званий и должен быть под конвоем препровожден в Город Рим для дальнейшего следствия.
+Через месяц после паденья Ортигии из Рима пришел корабль с претором на борту. Претор выстроил нас во дворе Ортигийской крепости и зачел решенье суда:
-      Вместо него, временно, командующим назначен Марк Брут, как единственный, кто знал, что нужно делать с Предателями.
-      Армии подготовиться и при первой возможности выступить в Восточный поход на предавшую нас Македонию. Марк Юний Брут назначен временным проконсулом армии до особого распоряжения и властен над судьбою и жизнью любого из вверенных его Гению подчиненных. Народ и Сенат Римской Республики".
+"За потакание Предательству и попытки спасти Шпиона с Изменником, гражданин Рима -- Марцелл лишается всех чинов, наград и воинских званий и должен быть под конвоем препровожден в Город Рим для дальнейшего следствия.
-      Я не знал, что сказать. Ноги мои подогнулись, и я не мог ступить шагу. Потом ко мне подошел постаревший вдруг Марцелл:
-      - "Ты достоин этого, Брут! Они спросили меня, - кого я думаю оставить вместо себя на команду, и я решил, что ты -- самый лучший. Не подведи меня, Дурачок.... И - Дай Бог тебе Счастья!"
+Вместо него, временно, командующим назначен Марк Брут, как единственный, кто знал, что нужно делать с Предателями.
-      - "Это -- неправильно! Вы -- наш командующий! Вы обязаны повести нас на греков! Я не знал, что так выйдет... Я бы... Я бы -- пощадил Архимеда, чтоб только вас бы не трогали!"
-      - "Какой же ты -- Дурачок, мальчик! Я -- сторонник Фабия Кунктатора, мы надеялись завершить всю Войну мирным договором. Но наш враг Сципион одержал ряд побед в Бетике, да Испании.... Теперь -- сторонники победной войны требуют кровопролития до конца. До безусловной Капитуляции Карфагена.... Наша Победа в Сицилии пришлась им как нельзя по душе!
+Армии подготовиться и при первой возможности выступить в Восточный поход на предавшую нас Македонию. Марк Юний Брут назначен временным проконсулом армии до особого распоряжения и властен над судьбою и жизнью любого из вверенных его Гению подчиненных. Народ и Сенат Римской Республики".
-      Знаешь, я рад, что ты убил Архимеда. Мудрец не заслуживал медленной и мучительной казни -- прилюдно, под пыткой. А этим бы все и кончилось, доставь ты его мне -- живым...
-      Ну, удачи тебе, Дурачок. Береги армию. Удачи".
+Я не знал, что сказать. Ноги мои подогнулись, и я не мог ступить шагу. Потом ко мне подошел постаревший вдруг Марцелл:
-      Я видел, как преторианцы уводили нашего командира. Я.... Я не знал, что думать, что делать.... А потом будто Боги подтолкнули меня!
-      Я бросился вслед уходящим судейским, схватил главного из них за плечо, развернул его патрицианскию харю и прошипел:
+- "Ты достоин этого, Брут! Они спросили меня, - кого я думаю оставить вместо себя на команду, и я решил, что ты -- самый лучший. Не подведи меня, Дурачок.... И - Дай Бог тебе Счастья!"
-      - "Пусть волос упадет с его головы, и ты не поверишь, что я с тобой сделаю! Я -- Дурак! Я смогу это сделать!"
-      В первый миг претор побагровел, хотел что-то сказать, но за моею спиной сразу сгрудились мои молодцы, и вдруг я увидал в глазах судейского ужас. Он задрожал всем своим телом, боязливо поднял руку, будто хотел загородиться ей от меня и проблеял:
+- "Это -- неправильно! Вы -- наш командующий! Вы обязаны повести нас на греков! Я не знал, что так выйдет... Я бы... Я бы -- пощадил Архимеда, чтоб только вас бы не трогали!"
-      - "Да что вы... Что Вы, Ваша Честь! Я... Отставка и ссылка -- обещаю вам, - не больше того... Марцеллу ничто не грозит, уверяю вас!"
-      В ответ на это я поднял мой плебейский кулак к самому носу патриция и со значением произнес:
+- "Какой же ты -- Дурачок, мальчик! Я -- сторонник Фабия Кунктатора, мы надеялись завершить всю Войну мирным договором. Но наш враг Сципион одержал ряд побед в Бетике, да Испании.... Теперь -- сторонники победной войны требуют кровопролития до конца. До безусловной Капитуляции Карфагена.... Наша Победа в Сицилии пришлась им как нельзя по душе!\\
-      - "Я - верю тебе. Я -- проверю тебя. Для тебя же, дружок, будет лучше, ежели ты сказал правду!"
+Знаешь, я рад, что ты убил Архимеда. Мудрец не заслуживал медленной и мучительной казни -- прилюдно, под пыткой. А этим бы все и кончилось, доставь ты его мне -- живым...\\
-      Когда они все уехали, я собрал всех пленных механиков, вызвал моего старенького толмача и указал грекосам на ворох книг:
+Ну, удачи тебе, Дурачок. Береги армию. Удачи".
-      - "Половина из вас переводит это вот -- с вашего языка на наш -- человеческий. Вторая половина учит меня вашему птичьему языку. Третья -- вашей механике..."
-      Грекосы захихикали. Кто-то сказал:
+Я видел, как преторианцы уводили нашего командира. Я.... Я не знал, что думать, что делать.... А потом будто Боги подтолкнули меня!
-      - "Целое можно разделить только напополам, -- никак не на три!"
-      Я позвал Ларса и тот на глазах пленных стал точить большой меч. А я пояснил:
+Я бросился вслед уходящим судейским, схватил главного из них за плечо, развернул его патрицианскию харю и прошипел:
-      - "На сколько половин я велю - на столько вы и разделитесь. Или Ларс мой сейчас разделит любого из вас ровно на семь половин! Отдельно - руки, отдельно -- ноги, а закончит, пожалуй что -- головою.
-      Ну.... Так сколько половин в одном целом?"
+- "Пусть волос упадет с его головы, и ты не поверишь, что я с тобой сделаю! Я -- Дурак! Я смогу это сделать!"
-      И механики покорно проблеяли, - "Семь, Ваша Честь!"
-      - "Это -- славно. Вы быстро учитесь. А я -- Дурак. Но я -- выучусь. Смысл же учения состоит в том, чтоб я лично по чертежам смог выстроить такую же катапульту. Кроме меня этому ж самому вы научите -- тридцать моих офицеров. За три месяца. Вы запомнили?"
+В первый миг претор побагровел, хотел что-то сказать, но за моею спиной сразу сгрудились мои молодцы, и вдруг я увидал в глазах судейского ужас. Он задрожал всем своим телом, боязливо поднял руку, будто хотел загородиться ей от меня и проблеял:
-      И механики еще раз повалились в ноги ко мне и -- стали их целовать. А я смотрел на далекое встающее солнце и видел Рим в Фонтанах и Термах, а из него бесконечные дороги и по ним - наши плебейские легионы, идущие спасать целый мир.
+- "Да что вы... Что Вы, Ваша Честь! Я... Отставка и ссылка -- обещаю вам, - не больше того... Марцеллу ничто не грозит, уверяю вас!"
+В ответ на это я поднял мой плебейский кулак к самому носу патриция и со значением произнес:
+- "Я - верю тебе. Я -- проверю тебя. Для тебя же, дружок, будет лучше, ежели ты сказал правду!"
+Когда они все уехали, я собрал всех пленных механиков, вызвал моего старенького толмача и указал грекосам на ворох книг:
+- "Половина из вас переводит это вот -- с вашего языка на наш -- человеческий. Вторая половина учит меня вашему птичьему языку. Третья -- вашей механике..."
+Грекосы захихикали. Кто-то сказал:
+- "Целое можно разделить только напополам, -- никак не на три!"
+Я позвал Ларса и тот на глазах пленных стал точить большой меч. А я пояснил:
+- "На сколько половин я велю - на столько вы и разделитесь. Или Ларс мой сейчас разделит любого из вас ровно на семь половин! Отдельно - руки, отдельно -- ноги, а закончит, пожалуй что -- головою.
+Ну.... Так сколько половин в одном целом?"
+И механики покорно проблеяли, - "Семь, Ваша Честь!"
+- "Это -- славно. Вы быстро учитесь. А я -- Дурак. Но я -- выучусь. Смысл же учения состоит в том, чтоб я лично по чертежам смог выстроить такую же катапульту. Кроме меня этому ж самому вы научите -- тридцать моих офицеров. За три месяца. Вы запомнили?"
+И механики еще раз повалились в ноги ко мне и -- стали их целовать. А я смотрел на далекое встающее солнце и видел Рим в Фонтанах и Термах, а из него бесконечные дороги и по ним - наши плебейские легионы, идущие спасать целый мир.

Тяпка Футюха

Инструменты пользователя

Инструменты сайта

Различия

Инструменты страницы